О стяжании благодати Святого Духа

Игумен Дионисий (Шленов)

О стяжании благодати Святого Духа

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!

Дорогие братья и сестры!

Мы празднуем День Святой Троицы. Мы празднуем его в воскресный, пятидесятый день после Пасхи. Но в сегодняшнем евангельском чтении мы слышали живые слова Христа Спасителя, Его проповедь, которая была до Пятидесятницы и которая была до Пасхи. Почему мы слышим евангельское чтение, где Христос Спаситель говорит Своим ученикам о том, что тот, кто верует в Него, у того из чрева потекут реки воды живой? (Ин. 7, 38) Эти слова о Духе Святом, эти слова о наитии благодати, это пророческие слова, потому что ещё не наступили ни Пасха, ни Пятидесятница. Эти слова, которые нужно было принять чистым сердцем, с верой. Эти слова, которым нужно было довериться, это слова, которыми нужно было проникнуться и сделать их основанием своей жизни для того, чтобы вступить в торжественный день Пятидесятницы.

И вот сегодня святая Церковь празднует Святую Троицу. Праздник Святой Троицы и праздник Пятидесятницы — это один и тот же праздник. В древней Церкви в сегодняшний день отмечали таинственное наитие Святого Духа на апостолов. И этот древний праздник Пятидесятницы соответствует ветхозаветному празднику освящения урожая в начале года. Но почему ветхозаветный праздник, и как ветхозаветный праздник соотносится с новозаветным праздником? Ответ мы найдём у блаженного Феодорита, который говорит о том, что иудеи в течение трёх праздничных дней в году собирались в Иерусалиме. Тем самым для иудеев были три самых священных дня. Какие дни — это день Пасхи, день Кущей и день Пятидесятницы[2]. Но почему именно эти три дня были самыми священными? Потому что Пасха, по толкованию блаженного Феодорита, была праздником выхода из израильского плена. Это был ἔξοδος исход, но это ещё не был εἴσοδος вход. Праздник Кущей — это был праздник таинственного насыщения пищей в пустыне. Тем самым это был праздник, который приходился на блуждание, на поиск выхода, но это ещё не окончательный путь, это промежуточное состояние, в котором пребывал иудейский народ, возвращаясь в землю обетованную. А праздник Пятидесятницы, праздник освящения плодов — это праздник входа, праздник вступления в землю обетованную. Блаженный Феодорит поясняет: иудеи в пустыне питались дикими кореньями, питались дикой пищей. А когда они вступили в землю обетованную, тогда они стали сеять и пожинать плоды[3].

 Какое это отношение, дорогие братья и сестры, имеет к нам? Святые отцы, когда рассматривали праздник Пятидесятницы, пытались соотнести ветхозаветные события с новозаветными и извлечь внутренний духовный смысл. И мы с вами пребываем в некоем плену, из которого мы должны выйти, но мы также должны достичь Небесного Царствия. Мы должны достичь благодатной полноты, и мы должны принести Богу драгоценные плоды, пожать драгоценные плоды добродетелей в своей жизни, как пишет святитель Иоанн Златоуст[4]. И вот праздник Пятидесятницы, который ныне является одновременно праздником Святой Троицы, побуждает нас на духовное бдение. Πεντηκοστὴ ἡ ἀνάστασις ψυχῆς. Пятидесятница — это праздник воскресения души. Пятидесятница — это первый День рождения христианской Церкви. Пятидесятница — это день таинственных языков, на которых апостолы обратили своё слово не только к иудеям или к представителям иудейской диаспоры, но ко всем народам, по святоотеческому толкованию. Пятидесятница — это праздник, на котором используется особый язык христианской любви (ἡ γλῶσσα τῆς ἀγάπης), о котором пишут святые отцы, толкуя таинственное излияние языков. И именно на этом языке говорил Христос Спаситель со Своими учениками и с окружающими в сегодняшнем евангельском чтении. Ибо Его хотели схватить, Его хотели осудить, послали слуг для того, чтобы привести Его на крестные муки и распятие. Но слуги отказались Его арестовывать, и они передали тем, кто посылал, они сказали, что этот Человек говорил на таком языке, на котором никто не говорил, на чудесном удивительном языке.

Так повторим слова Христа Спасителя, сказанные ученикам: «кто верует в Меня, у того из чрева потекут реки воды живой» (Ин. 7, 38). Под «чревом» святые отцы понимали душу и сердце верующего человека. Под «чревом» они понимали самое средоточие человека. Тем самым в нашей душе, в нашем сердце должны забить источники, реки воды живой. Под «реками воды живой» святые отцы понимали божественную благодать. Верующий человек должен стать храмом божественной благодати; верующий человек должен открыть своё сердце для божественной благодати.

Перенесёмся в суровые предгорья Святой Афонской Горы, где в середине XIV века подвизался преподобный Максим Кавсокаливит, который был особо строгим подвижником и не имел пристанища, где приклонить главу. Он строил себе из сухой травы шалаш, а потом его сжигал и переселялся в следующее пустынное место, находясь в предгорье Афонской горы, которая составляет 2033 метра в высоту и где на высоте 1000 метров или даже 500 метров нет никакой воды и никаких условий для существования и выживания, там снова строил себе келью и снова её сжигал, поэтому он и назван был Кавсокаливитом. И вот преподобный Максим Кавсокаливит встретился с величайшим подвижником Григорием Синаитом, который принял монашеский постриг и начатки монашеской жизни на Синайской горе в монастыре святой Екатерины, потом подвизался в разных местах, в том числе на Афонской Горе и был великим учителем молитвы Иисусовой, был профессором, доктором — но не во внешнем, академическом, а в духовном смысле. И вот величайший наставник Иисусовой молитвы встретился с диким подвижником Максимом Кавсокаливитом и спросил его: «Как ты достиг такой святости, расскажи мне, что происходит в твоей собственной душе, когда ты молишься, как ты приобретаешь благодать Святаго Духа?» И преподобный Максим Кавсокаливит ответил на это очень смиренно и одновременно дерзновенно, что его душа (καταποθεῖται) поглощается благодатью Святаго Духа: «Когда снизойдёт, отче, Дух Святой на человека молитвы, тогда прекращается молитва, потому что поглощается разум присутствием Святого Духа и не может распространять святой силы, но всецело подчиняется, куда Дух захочет восхитить его…»[5].

 Его душа становится храмом Святаго Духа, он приобретает благодать Святаго Духа. Именно это и произошло с апостолами в день Пятидесятницы. И именно это должно произойти с теми, кто стремится к высотам настоящей святости. «У верующего в Меня из чрева истекут реки воды живой», — реки воды живой, реки благодати Святого Духа. Тем самым верующий в Бога должен стать храмом Святой Троицы.

И в день Святой Троицы, дорогие братья и сестры, мы должны памятовать об этом. День Святой Троицы — это не просто красивый праздник. День Святой Троицы — это не праздник внешнего единства. День Святой Троицы — это не праздник начала лета. День Святой Троицы — это день, который побуждает нас посмотреть в свою собственную душу и постараться сделать из драгоценных добродетелей, из нашей души храм Святого Духа, чтобы наша жизнь была не праздной, не равнодушной для того, чтобы достичь тех высот, на которых находился преподобный Максим Кавсокаливит, и ощутить, что не мы уже живём, а в нас живёт Господь. Что не мы уже говорим, а мы повторяем Божественные слова, что уже не наша в нас воля, а наша воля совпадает с волей Божественной. Для этого необходим большой труд. Вы скажете, что это недосягаемый идеал. Но тот, кто не стремится к высокому идеалу, тот остаётся не просто вне этого идеала, а он оказывается противником этого идеала.

Будем стремиться к самому высокому, с тем, чтобы мало-помалу, незаметным образом и смиренным, мы с вами исполнили и почувствовали живые слова Христа Спасителя и ощутили, что тот язык, на котором Он говорил с апостолами, это был самый настоящий язык Божественной любви. Это был язык Божественной милости. Это был язык Божественного снисхождения. Это был тот язык, который бывает понятен и без слов. Это тот язык, который приводит к священному безмолвию. Это тот язык, который приводит в подлинным словам христианского богословия. Аминь.


[1] Проповедь на Литургии 12.06.2022. День Святой Троицы. Пятидесятница.

Ин. 20, 19–23 (зач. 65).

Ин. 7, 37–52; 8, 12 (зач. 27).

[2] Theodoretus. Quaestiones in Octateuchum // P. 136:19-22 – 137:1.

ἀναμιμνήσκει δὲ τὸ μὲν Πάσχα, τῆς ἐξόδου τῆς ἐξ Αἰγύπτου
καὶ τῆς παρασχεθείσης ἐλευθερίας· ἡ δὲ Πεντηκοστὴ τῆς εἰς τὴν γῆν τῆς
ἐπαγγελίας εἰσόδου. ἐκεῖ γὰρ σπείροντες τὰς ἀπαρχὰς τῶν γενημάτων
προσέφερον. ἐν γὰρ τῇ ἐρήμῳ τὸν ἄσπορον καὶ ἀνήροτον ἤσθιον ἄρτον.
ἡ δὲ Σκηνοπηγία τὴν ἐν ἐρήμῳ διαγωγὴν ὑπογράφει.

[3] Theodoretus. Quaestiones in Octateuchum // P. 183:4–6.

ἡ δὲ τῆς Πεντηκοστῆς ἑορτή, μνήμη τῆς εἰς τὴν 
γῆν τῆς ἐπαγγελίας εἰσόδου. τότε γὰρ καὶ ἔσπειρον καὶ ἐθέριζον· ἐν γὰρ
τῇ ἐρήμῳ τὸ μάννα ἤσθιον οὐρανόθεν φερόμενον.

[4] Joannes Chrysostomus. In Acta apostolorum // PG. 60. Col. 41:47–50.

αʹ. Τίς ἐστιν αὕτη ἡ Πεντηκοστή; Ὅτε τὸ δρέπανον
ἐπιβάλλειν ἔδει τῷ ἀμητῷ· ὅτε τοὺς καρποὺς συν-
άγειν ἐχρῆν. Εἶδες τὸν τύπον; Βλέπε πάλιν τὴν ἀλή-
θειαν. Ὅτε τὸ δρέπανον ἐπιβάλλειν ἔδει τοῦ λόγου,… (50)
 Joannes Chrysostomus. In Acta apostolorum // PG. 60. Col. 60. Col. 42:44–47.

Διὰ τοῦτο καὶ θερισμὸν τὸ τοιοῦτον καλεῖ. Ἐν τῷ συμπληροῦσθαι
φησὶ, τὴν ἡμέραν τῆς Πεντηκοστῆς, τουτέστιν, οὐ
πρὸ τῆς Πεντηκοστῆς, ἀλλὰ περὶ αὐτὴν, ὡς εἰπεῖν,
τὴν Πεντηκοστήν.

[5]Theophanes Metropolita Peritheorii. Vita s. Maximi Causocalybitae 13:38–72 // Halkin F., Kourilas E. Deux Vies de S. Maxime le Kausokalybeermite au Mont Athos (XIVe s.) // Analecta Bollandiana. 1936. Vol. 54. P. 000.

Καὶ ὁ ἅγιος· « Ὅταν ἐπιδημήσῃ, πάτερ, τὸ Πνεῦμα τὸ
ἅγιον ἐν τῷ ἀνθρώπῳ τῆς προσευχῆς, σχολάζει τότε ἡ προσευχή,
διότι καταποθεῖται ὁ νοῦς ὑπὸ τῆς παρουσίας τοῦ ἁγίου Πνεύ-
ματος, καὶ οὐ δύναται τὰς δυνάμεις αὐτοῦ ἐφαπλοῖν, ἀλλ’ ὅλως
ὑποτάσσεται, ὅπου ἂν τὸ Πνεῦμα βουληθῇ ἆραι αὐτόν, ἢ εἰς
ἀέραν ἄυλον ἀμηχάνου θείου φωτός, ἢ εἰς ἄλλην ἔκθαμβον θεωρίαν
οὕτω ἀσαφήν, ἢ εἰς θείαν ὁμιλίαν τὴν ὑπερβάλλουσαν· καὶ καθὼς
βούλεται, οὕτω καὶ χορηγεῖ κατ’ ἀξίαν ὁ Παράκλητος ἐπὶ τοῖς δού-
λοις αὐτοῦ τὴν παράκλησιν….