Можно ли говорить об иерархии среди предстоятелей Поместных Церквей? Термин ἱεραρχία в византийской традиции

Игумен Дионисий (Шлёнов)

Можно ли говорить об иерархии среди предстоятелей Поместных Церквей? Термин ἱεραρχία в византийской традиции[1]

«Явившийся великим в божественных вещах, треблаженне,

ты таинственно описываешь ангелов

и, увенчивая всякую иерархию,

оттуда наполняешь мир широтой догматов»[2].

Прп. Феодор Студит. Ямбы «На святого Дионисия»

Термин ἱεραρχία был введён в церковный оборот автором Ареопагитского корпуса[3] и получил широкое распространение в VI в. С этого времени он получил ключевое значение для описания церковного устройства. Однокоренные термины: ἱεραρχικός, ἱεραρχικῶς, ἱεραρχέω[4], ἱεραρχεύω[5] — имеют аналогичную историю. Но сторонники позиции Вселенского Патриарха Варфоломея применяют данный термин и производные от него совсем не в том смысле, который закладывали в него автор Ареопагитского корпуса и богословы, опирающиеся на богословие «Ареопагитик», и который был распространён в более широких и общих значениях в византийской традиции.

1. Новая концепция об иерархии внутри равночинных предстоятелей Поместных Церквей

Один из учёнейших иерархов Элладской Православной Церкви митрополит Иерофей (Влахос), оказавшийся и в целом, и в частности сторонником первенства чести и власти Вселенской Патриархии, писал в одной из своих публикаций о том, что Церковь является «соборной иерархически» и «иерархичной соборно»[6]. Его взгляды на иерархию отражены в недавно изданной книге с характерным названием «Синодальное и иерархическое жительство Церкви в связи с украинским вопросом»[7].

В аннотации, написанной самим автором книги, кратко изложена суть вопроса:

«…Внутри Церкви ничто не функционирует автономно, но все имеют единство и взаимозависимость. Административный способ функционирования Церкви осуществляется по образу сослужения в Божественной литургии и является её расширением.

В этом смысле функционирует так называемая автокефалия одной из Церквей, но и первенство Вселенского Патриархата. В Православной Церкви не существует ни папского примата, ни федерации протестантских общин.

Таким образом, соборность является противоположной папизму, а иерархичность противоположна протестантской федерации. В этом заключается красота православной экклезиологии, которая в наши дни умаляется»[8].

Об этом же митрополит Иерофей настойчиво писал в одной из своих статей, где изложил «шесть серьёзнейших вопросов». Среди них:

«Во-первых, жительство Церкви является соборным, но и иерархическим. Нельзя делать акцент только на соборности без иерархичности, потому что это представляет собой протестантский подход.

Во-вторых, Автокефальная Церковь не может функционировать независимо от всех других Церквей, как “автокефализм”. Она является самоуправляемой, однако не совершенно независимой»[9].

Из этих утверждений можно сделать вывод, что Вселенский Патриарх обладает определённой долей иерархической власти над Поместными Церквами. Если каждая Церковь должна быть хоть немного зависима от него, то, значит, он оказывается иерархически выше. Помимо Вселенской Патриархии, существуют древние, так называемые апостольские, Церкви, входившие в состав пентархии. Значит, и они иерархически выше новосозданных Церквей. Введение принципа иерархичности помимо соборности оказывается очень серьёзным вызовом для сложившегося церковного устройства и нуждается в специальном анализе.

2. Термин «иерархия»

Термин «иерархия» встречается в корпусе «Сокровищница греческого языка» (TLG on-line) 868 раз.

Чаще всего термин встречается у прп. Никиты Стифата и в Ареопагитском корпусе.

1. Nicetas STETHATUS {3099}114

2. Pseudo-DIONYSIUS AREOPAGITA {2798}112[10]

Сходная историческая диаграмма и у термина «священноначальник» (ἱεράρχης).

Cлово «священноначалие»/«иерархия» появилось в памятнике конца V – начала VI в. в «Ареопагитиках», где его первым значением была небесная иерархия (а по аналогии с ней — церковная). Первоначально данное слово использовалось или в богословской традиции «Ареопагитик», или самостоятельно. Так, прп. Иоанн Дамаскин использовал его единственный раз в «Точном изложении православной веры» в следующем выражении: «Жезл провозгласил Аарону достоинство иерархии»[11].

3. Учение об иерархии в «Ареопагитиках»

Ареопагитский корпус имеет большое значение для понимания слова «иерархия». Как известно, в нём описывается девятичинная небесная иерархия и шестичинная земная. В каждом иерархическом чине есть «первые», «средние» и «последние», земная иерархия отражает небесную с находящимися выше и ниже: «И не только для вышележащих и низших умов, но и для единочинных это установление определено от сверхсущностного Чиноначалия всех существ, чтобы в каждой иерархии были первые, и средние, и последние чины и силы и более божественные были таинниками худших и руководителями к Божественному проведению, и озарению, и общению»[12]. Такое троичное деление внутри общей иерархии подчёркивается выделением трёх чинов в отдельную иерархию, при таком подходе вся небесная иерархия состоит из трёх иерархий, или украшений, порядков (украшение, порядок διακόσμησις)[13], в каждую из которых входит три чина небесных сил:

1.  престолы, херувимы, серафимы;

2.  власти, господства, силы;

3.  ангелы, архангелы, начала[14].

Каждый иерархический чин пребывает в состоянии приобщения высшему чину и передачи низшему чину озарения и духовного знания[15]. Так, первая иерархия (состоящая из трёх чинов) «очищается, и просвещается, и совершенствуется» от «Первого Света», Каковым является Сам Бог по Своим энергиям:

«Первая иерархия небесных умов, иерархически управляемая от самого Обрядоначалия, к нему непосредственно устремляется во всесвятейшем очищении бесконечного света преждесовершенного конечносовершения аналогично ему очищается и просвещается и конечносовершенствуется…»[16]

Наша земная, или церковная, иерархия является последовательно следующей иерархией после первых трёх, состоящих из трёх чинов небесных сил каждая[17]. Иными словами, одна иерархия земной Церкви соответствует трём иерархиям ангельских сил[18]. При этом «вся иерархия» в совокупности состоит из отдельных иерархий[19].

Внутри каждого чина тоже возможна передача света и знания, например, от одного серафима к другому[20]. Но это не означает, что один серафим выше другого иерархически: оба относятся к «перводеятельной иерархии»[21], то есть иерархии первого троичного порядка.

Если вернуться к актуальной экклесиологической теме, то можно констатировать следующее. Сама постановка вопроса об иерархии между патриархами, которые принадлежат одному чину, противоречит богословию Ареопагитского корпуса, где ничего не сказано об иерархических взаимоотношениях внутри конкретного чина небесных сил, или церковной иерархии.

4. Последующие тексты с ареопагитским учением об иерархии

В последующей традиции — патристической, агиографической, литургической — иерархия описывалась или в категориях ареопагитского богословия, или упрощённо. Так, в древнем каноне Божией Матери вся небесная иерархия называлась «иерархия высочайшая»[22], также и в «Житии святого Луки Столпника» святой стремился достичь «небесной митрополии и неиссякаемой иерархии»[23]. Ещё одно обобщённое название небесной иерархии — «горняя иерархия»[24].

Андрей Кесарийский понимал иерархии несколько упрощённо — как передачу «дарований животворящего Духа» от первых чинов, херувимов, составляющих Божественный престол, ко вторым, то есть к множеству святых[25].

В тексте, приписываемом свт. Афанасию Великому, но, по-видимому, более позднего происхождения, пересказывается ареопагитское богословие иерархии (девять чинов небесной иерархии, шесть чинов церковной) и говорится об иерархических отношениях между чинами иерархии. Но и здесь иерархия внутри чина равночестная, то есть её там просто нет. Автор пишет, что все девять чинов (три троицы) воспевают Благовещение Марии. Херувимы и серафимы — первая троица; господства и власти небесные — вторая; начала, ангелы и архангелы — третья. Все иерархии посылаются Богом. После них и представители земной иерархии тоже участвуют в этом небесном благовестии, говоря: «Радуйся, благодатная, Господь с Тобою!»[26]

В «Катенах»[27] автор поясняет, почему богослов может именоваться ангелом: низший чин может принимать участие в высшей премудрости и высшем знании. Здесь описываются взаимоотношения между чинами, ни о каком различии в приобщении к мудрости внутри чина здесь не говорится. Внутри чина, конечно, могут быть более совершенные и менее совершенные, но это не институализируется. Чин херувимов приобщается к более высокой премудрости, более низкий чин господств и властей приобщается лишь к части того, что доступно херувимам и серафимам. Но приобщение к высшей мудрости свойственно всем умопостигаемым существам, но одним она доступна в первую очередь, другим — во вторую и ослабленно и т.д. Здесь чины внутри себя имеют совершенно равные духовные способности применительно к богопознанию. В Ареопагитском корпусе заложена идея не только иерархии, но и полного единства. К Божественному свету совершается опосредованное восхождение, но сам Божественный свет передаётся непосредственно всем в равной мере. Неоплатоники считали, что Божественная благодать передаётся непосредственно (нисхождение), но восприятие её опосредованно (восхождение). Но они признавали существование исключений, которые позднее в византийском богословии приобрели статус правила: важно сохранять святость, аскетический образ жизни, который позволяет оставаться внутри иерархии, сохранить равночестность, пребывать в Церкви[28].

Антиох-монах в «Пандектах Священного Писания»[29] повторяет ареопагитское учение об иерархии. Иерархия является священным чином и наукой, а цель иерархии — уподобление, соединение с Богом насколько возможно.

Прп. Иоанн Дамаскин, защищая святые иконы, цитировал фрагмент из «Ареопагитик», где делался акцент на умопостигаемом характере небесной иерархии и чувственном — земной[30], что позволяло прп. Иоанну Дамаскину представить апологию почитания икон и на чувственном уровне.

В послании об иконах императору Феофилу церковная иерархия именуется «небесноподражательной»[31].

Никита Давид Пафлагонский, известный оппонент свт. Фотия, также говорит о небесном иерархическом порядке: одни находятся в большей близости к Богу, другие — в меньшей. Церковная иерархия находится ещё ниже[32]. Он же посвятил Ареопагиту, как первому епископу Афинскому и родоначальнику иерархии и учения о ней, своё Четвёртое слово[33].

Георгий-монах пересказывал учение «Ареопагитик» о небесной иерархии, называя троичные иерархические порядки первым, вторым и третьим соответственно[34].

Михаил Монах в «Похвальном слове архангелам Михаилу и Гавриилу» настаивал на уподоблении нашей иерархии — небесной, пользуясь категориями ареопагитского богословия[35].

5. Другие, более общие, значения слова «иерархия»

5.1. Иерархия как собрание епископов того или иного региона

На Латеранском Соборе священномученик Мартин, папа Римский, понимал под церковной иерархией епископат Африки[36].

Святитель Никифор Константинопольский писал об истине, известной и другим иерархиям[37].

5.2. Иерархия как епископство одного епископа

У Кирилла Скифопольского в ряде житий говорится об иерархии как об архиерействе конкретного епископа[38], включая первого патриарха Иерусалимского Ювеналия[39] или патриарха Анастасия[40].

Под иерархией могло подразумеваться епископство одного епископа, как в «Похвале апостолу Варнаве», где в жанре агиографического повествования передаются слова Христа Спасителя, обращённые к епископу Анфемию[41].

Также и в «Похвальном слове свт. Иоанну Златоусту» он восхваляется как проведший многие годы жизни в «совершеннейшей иерархии»[42].

По выражению прп. Иоанна Дамаскина, святой иерарх «запечатлел в себе иерархию Христа», что может указывать на соотношение всей церковной иерархии с жизнью святого иерарха, который её отражает в полноте в силу своей святости.

А в «Житии св. Василия», составленном его учеником Элладием, в пересказе прп. Иоанна Дамаскина упоминалась «иерархия» свт. Василия Великого как время его епископского служения[43].

Свт. Николай Чудотворец в своих житиях описывается как «во всём благоухавший благовоннейшим образом во всесвятой жизни и иерархии»[44], под которой, очевидно, подразумевается его собственное архиерейское служение.

В агиографической традиции много подобных случаев, например о папе Римском Константине[45]. В соборных актах слово «иерархия» указывает на одну из древних апостольских церквей — Иерусалимскую[46] и Александрийскую[47].

«Получить иерархию»[48] или принять «помазание иерархии»[49] означало стать епископом.

5.3. Аксиологический характер церковной иерархии

Прп. Феодор Студит писал, что возведённый на высокую степень иерархии не может пресмыкаться в земных делах и быть тем самым несовершенным[50]. Прп. Феодор описывает идеального иерарха в надгробном слове своему дяде свт. Платону на его примере: «…и вступил на высоту иерархии, возвышенный добродетелью»[51].

Свт. Никифор Константинопольский описывал возведение на патриаршество свт. Тарасия как включение в иерархию в силу добродетельного образа жизни[52].

Подлинную иерархию нельзя оставить, как видно из сравнения Аарона и Феодора Начертанного. Первый оставался священником при гонении со стороны «египетского безбожия», а второй — при «возобладавшей иконоборческой ереси»[53].

Свт. Фотий, описывая возведение Нектария на патриарший престол Константинополя, писал: «…уже чистый облечётся в чистейшее достоинство иерархии…»[54]. В послании папе Николаю свт. Фотий писал об «иерархии» и присущем ей по определению «совершенстве»[55]. Несмотря на своё собственное несовершенство, свт. Фотий писал: «…возвеличивается таинство нашей иерархии»[56], имея в виду не своё величие, а величие, данное по милости Божией, как достижение небывалой высоты.

«Привилегия иерархии — утешать в скорбях»[57].

«Сущность нашей иерархии — богопреданные слова[58], а именно Божественных Писаний истинное знание, как открыл великий Дионисий»[59].

«Истинная иерархия чем является, как не благочестием боголюбивой души?..»[60]

Свт. Епифаний был «архиереем почтеннейшим и честнейшим среди архиереев» — его высота в иерархии благодаря его святости.

6. Учение прп. Никиты Стифата об иерархии

Среди богословов всей византийской традиции именно прп. Никита Стифат чаще всех употребляет слово «иерархия». Прежде всего, это подтверждает большую зависимость от соответствующего ареопагитского учения[61]. Как известно, прп. Никита стал учить не о шести чинах церковной иерархии, а о девяти (со ссылкой на апостольскую и последующую церковную традицию)[62], чтобы привести в полное соответствие порядки, или чины, церковной иерархии с порядками, или чинами, небесной иерархии. Это соответствие — полное, включая принцип сослужения литургии[63]. К чинам иерархии он добавил монахов[64] (или мирян), которых несколько позднее другой автор той же эпохи, Иоанн Оксит, захотел также включить в иерархические чины[65].

В отличие от Ареопагита прп. Стифат отказался от термина «иерархия» применительно к каждому из трёх троичных порядков небесной иерархии[66] и стал использовать общее наименование для небесной и земной церковных иерархий[67], а для иерархии, соответствующей трём чинам, ввел специальное словосочетание — «троичный порядок»[68]. Его главный трактат так и называется «Об иерархии»[69]. «Наша церковная иерархия является единочинной, и сродной, и дорогой для небесной иерархии»[70]. Он особо настаивает на абсолютно «общих» дарованиях членов иерархии небесной и земной[71]. Членам церковной иерархии предоставляется замечательная возможность «подражания»[72] (термин «Ареопагитик») небесной иерархии в силу достойного владения полученными общими дарами[73]. Подобно тому как все члены небесной иерархии именуются ангелами, члены церковной иерархии называются людьми[74]. После смерти люди окажутся в уделах ангелов: каждый в соответствии со своим чином[75]. Цель иерархии — стать «ангелами или богами»[76], то есть достичь удела обожения и здесь, и после смерти.

При этом прп. Никита под влиянием духовного отца и наставника, прп. Симеона Нового Богослова, особо обострённо воспринимал цель иерархии как достижение святости. В связи с этим в трактате «Об иерархии» он развил учение о том, что простой монах может быть выше формального епископа в силу большего обладания духовной мудростью и ведением, нежели тот[77].

Таким образом, в XI в. стал очевиден конфликт между внешней стороной иерархии и её внутренним содержанием. Сам прп. Никита в момент написания трактатов трилогии был простым монахом Студийского монастыря и при описании данного конфликта мог исходить из собственного опыта. Но эта ситуация имела место на фоне грандиозного конфликта между Восточной и Западной Церквами. В результате в середине XI в., в том числе и под влиянием богословия прп. Никиты, было яснее сформулировано учение о равенстве патриарших первопрестолов и о недопустимости превозношения Римского престола над другими.

7. Учение о равенстве иерархов, начиная с XI в.

Начиная с XI в. и далее учение о пяти патриарших престолах, впоследствии названное пентархией[78], стало формулироваться исходя из принципов предельно равных взаимоотношений предстоятелей Церквей друг с другом. Полемика о первенстве чести и власти Рима, которая предельно интенсифицировалась, не позволяла приписать это первенство чести и власти одному из восточных патриархов, прежде всего Константинопольскому, хотя последний вполне мог ощущать себя старшим наследником отвергнутого Востоком латинского примата и реальным главой Церкви[79].

Так, антиунионально настроенный патриарх Константинопольский Иосиф преувеличенно оценивал Халкидонский Собор и судебные полномочия патриарха Константинопольского ещё во второй половине XIII в.: «… более поздний, чем Сардикийский Собор, и вселенский, и удивительный, и известный, и утверждённый знаком и чудом всеблагоизвестной великомученицы Евфимии, который особо имеет исключительность выше всех Вселенских Соборов. Так вот, этот Святой и Вселенский Собор, известный, великий, более многочисленный, чем другие, даёт мне первенство апелляции среди всех Церквей, хотя я (патриарх) Константинополя»[80].

Очевидно, что в этом самопревозношении он копировал амбиции Римских пап своего времени и предшествующей эпохи, которые (как, например, в изложении Иоанна Векка) претендовали на первенство и особое право принимать апелляции[81].

Специалист по каноническому праву архиепископ Охридский Димитрий Хоматен с иронией называл чрезмерные претензии Константинопольской Патриархии на всевластие в Церкви «неким новым творением иерархического состояния» (καινή τις κτίσις ἱεραρχικῆς … καταστάσεως)[82]. Он же высказывал протест в связи с хиротонией Саввы Сербского как нарушающей права древней Охридской архиепископии, существование которой восходило к указу Юстиниана о создании самостоятельной Церкви первой Юстинианы[83].

Идея соборности и равночестности в Церкви формировалась всё сильнее и сильнее в основном в полемике с папским приматом. Так, например, патриарх Константинопольский Феодор ΙΙ Иреник писал: «А папа хочет быть иерархичней и сильнее всех иерархов», очевидно отвергая такую претензию[84].

Варлаам Калабрийский, полемизируя с папским приматом, писал о том, что «чин иерархов» выше чина иереев, но внутри своего чина все иерархи «единочинны»[85].

Феофан Никейский учил о Божией Матери как о следующем иерархе после Христа Спасителя. От Неё получают благодать и ангельские чины, и патриархи[86]. Особое место имеет Божия Матерь, а все патриархи и другие архиереи описываются как равные.

Свт. Досифей Нотара в своей знаменитой «Истории Иерусалимских патриархов», полемизируя с папским приматом, предложил максимальный перечень священных чинов и эпитетов внутри Церкви, относящихся в основном к епископам, которые несут, по существу, равное духоносное и административное служение:

«Папа… не называется Начальником ни как Бог, ни как Христос, хотя он где-то и безумствует об этом, но есть только епископ Рима, хоть и считается многими единственным Начальником Церкви, ведь и святые отцы называются Правителями, Экзархами, Начальниками, Предстоятелями, Председателями, Участниками Соборов, Светильниками… Столпами истины, Отцами епископов, Отцами отцов, Воспитателями вселенной, Утверждением Церквей, Первоверховными, Демагогами, Твердыней, Архитекторами… Главами, Правилами веры и вселенной всей Предстателями и Учителями и Очами, Плодоносителями, и питателями вселенной, Характерами Церкви, Великими борцами, Великими Епископами, Новыми Апостолами, Равноапостольными, Общими Пастырями вселенной…»^[87].

Таково начало данного перечня, приобретающего особую актуальность в связи с особым антиконстантинопольским пафосом (против теории первенства чести и власти)[88] свт. Досифея, помимо очевидного антилатинского. Свт. Досифей мыслил Церковь Христову не столько иерархически, сколько соборно, усматривая подлинное равенство иерархов и святых отцов в силу их равных возможностей в устремлении к высшему идеалу святости.

8. Исключения из иерархического порядка: отпадения из иерархии

Но нужно проследить предыстоки этого богословия святости и справедливости в I тысячелетии.

Почему важно говорить об иерархии? Прп. Никита Стифат, прп. Симеон Новый Богослов и свт. Григорий Богослов учили о парадоксальных вещах, как бы вступая в противоречие с богословием «Ареопагитик». Так, прп. Никита Стифат настаивал на том, что приобщение к мудрости и знанию может поставить простого монаха выше епископа[89]. А согласно прп. Симеону Новому Богослову, тот, кто утверждает, что в настоящее время нет способных соблюсти евангельские заповеди и уподобиться святым отцам, является еретиком[90]. Между престолами существует согласие, пока они все защищают истину и тем являют пример святости. Но отход от истины может привести к отпадению, временному или постоянному. Эти соображения вводят обсуждаемую нами проблему не только в контекст канонического права, но и соотносят ее с принципом святости, с аскезой и догматической истиной.

Свт. Григорий Богослов написал сочинение в стихах «О своей жизни», где встречается фраза: «Константинополь был ранее правым (верным), а ныне нет». В русском переводе актуальный фрагмент звучит так:

«Не солнца два, два Рима даровал Господь,

Для всей вселенной маяки заветные.

И две державы — древнюю и новую,

И только в том отличье, что одна из них

Востоку светит, а другая — Западу.

Но что до блеска — здесь меж ними равенство.

В делах же веры, сразу добрый путь избрав,

Один град и доныне по нему идёт,

Сплотив весь Запад вестью о Спасении,

И, как и надлежало предстоятелю,

Чтит Божества согласье подобающе.

Другой же Рим — мой прежде, но чужой теперь —

Сначала верным оставался истине,

Но ныне в омут погрузился гибельный,

Когда Александрия, зла исполненный,

Бурливый город, разум свой утративший,

Прислал нам мерзость запустенья — Ария,

Что стал учить не поклоняться Троице,

Придав одной природе честь особую

И разделяя сущность неделимую —

Мы разошлись несхожими дорогами»[91].

Мы слышим о другом Риме, то есть Константинополе: «Мой прежде, но чужой теперь». Григорий Богослов строго говорит о том, что восточный первопрестол поскользнулся в силу уклонения в арианскую ересь.

В 284-м Послании свт. Фотия к армянам против ереси теопасхитов с апологией Четвёртого Халкидонского Собора говорится о том, что есть Поместные Соборы и Вселенские Соборы. Во Вселенском Соборе принимают участие все архиерейские престолы, а в перечислении первопрестолов, участвовавших в Четвёртом Вселенском Соборе, указываются Константинопольская, Римская, Антиохийская и Иерусалимская кафедры; последняя только что стала патриархией. Александрийскому Патриархату, допустившему ересь, отведено второе место, его статус понизился[92].

В 478-м послании прп. Феодора Студита говорится о пяти патриарших престолах, среди которых существует единство и согласие до тех пор, пока они согласны в истине[93]. В иконоборческий период иконоборческий Константинопольский Патриарх привёл к тому, что вся его Церковь отпала от пентархии. Пентархическое устройство прп. Федор называет пятивершинной державой Церкви и указывает, что цари не могут заставлять верить в то, что противоречит божественным догматам[94]. Действия царей-иконоборцев привели к тому, что Константинополь отпал от четырёх других Церквей. Теперь невозможно воссоединить эту Церковь без согласия пяти патриархов[95].

Итак, некоторые святые отцы говорят о единстве церковном в истине и о временном или постоянном отпадении от этого единства любого, даже самого важного первопрестола, если он не устоял в истине.

9. Исключения из иерархического порядка: чрезмерное возвышение иерарха

Автор XII в. Николай, епископ Мефонский (ум. между 1160 и 1166 гг.), в Четвёртом слове[96] изложил учение о церковной иерархии, которая является единой в многообразии отдельных Церквей. Автор воспроизводит ареопагитское учение об иерархии и при этом пытается убедить византийского императора Мануила, что ссылка первоиерарха не является необходимой, ибо, разлучённый с Церковью, он неразлучен с иерархией как живой стихией, где, согласно богословию «Ареопагитик», передаются свет и знание[97]. Очевидно, он защищал патриарха Николая IV Музалона, смещённого императором Мануилом, поскольку не имел права занимать патриарший престол второй раз.

Учению Николая Мефонского принадлежит особое место в византийской традиции. Епископ пишет о том, что смещённый иерарх остаётся таковым, где бы ни находился. Для данного утверждения используется аналогия с учёным-знатоком, который является знатоком при любых обстоятельствах[98].

Данные рассуждения могут восходить к рассуждениям газских богословов-апологетов, которые в начале VI в. высказывали аналогичные мысли о Боге Творце в период до начала творения мира[99]. Сам иерарх, упоминаемый у Николая Мефонского, имел очевидным прототипом патриарха Вселенского — первого в диптихе Церквей после отпадения епископа Римского. Этот иерарх иерархически управляет Церковью, обладает полнотой Божественного любомудрия и находится между небом и землёй как связующее звено между ними[100].

Данная мысль делается со ссылкой на «Ареопагитики», где под иерархом-посредником имелся в виду Христос Спаситель (ср. с пересказом у Р. Рока[101] идеи о двойном посредстве Христа Спасителя). Но сам Николай Мефонский пишет об иерархе неопределённо, очевидно понимая под ним ссыльного патриарха Константинопольского Николая IV Музалона.

Согласно Николаю Мефонскому, единая иерархия не делима на части: едина вера, един свет, едина иерархия[102].

Далее автор заявляет, что каноны регулируют отступления от высокого идеала святости и не являются ограничительными для патриарха Николая, который не совершил ничего достойного ссылки[103].

Таким образом, именно патриарх Константинопольский оказывается неким идеальным иерархом, что можно было бы истолковать и в пользу его отдельных прав (как, скорее всего, и поступали так называемые новые еретики, которые в ΧVII в. со ссылкой, в том числе, на Николая Мефонского доказывали исключительную роль патриарха Вселенского в принятии апелляций[104].

Очевидно, что Николай Мефонский преувеличивает, закрепляя единое и неповторимое место за единым главой единой иерархии, каковой является, с его точки зрения, патриарх Вселенский, и вводя понятие иерархичности в недолжной степени.

Однако такой взгляд был ответом на крайнюю ситуацию несправедливого низложения, и не более того.

Император Мануил Комнин настаивал на том, что тот, кто теряет место епископа, лишается архиерейства и иерархичности, а патриарх Николай IV Музалон — на обратном. С точки зрения императора, лишение епископского места означает неактивность иерархического сана, а с точки зрения Николая Мефонского и Музалона, наличие иерархического сана обеспечивает самую суть епископского служения. В споре фигурировали следующие понятия:

Если резюмировать данный спор, то получится, что низлагавший патриарха император считал, что,низложенный перестаёт быть иерархом, а низлагаемый патриарх считал, что и после низложения (несправедливого) он остаётся иерархом (даже не имея внешнего епископского положения). Николай Мефонский поддержал позицию патриарха, приложив ареопагитское учение об иерархии к данному конкретному случаю и настаивая на невозможности отнять иерархическое достоинство, особенно у того, кто является первоиерархом всей иерархии.

В данном преувеличении не было бы ничего плохого, если бы сторонники «первенства чести и власти» патриарха Вселенского не стали использовать учение Николая Мефонского для обоснования данного первенства[105].

Император Мануил Комнин мыслил более как аристотелик, а патриарх Николай IV Музалон и защищавший его епископ Николай Мефонский — как платоники. Неумеренное приложение платоновского учения к учению об иерархии привело к сильному преувеличению — обратной крайности по отношению к мистическому учению прп. Никиты Стифата об аксиологическом вхождении в иерархию через приобщение премудрости и ведению. В то же самое время если данное преувеличение распространить на любого святого человека, то получилась бы иная крайность, отражающая святоотеческое учение об иерархии святости.

10. Главенствующая роль Христа Спасителя как первого архиерея

По выражению VII Вселенского Собора[106], повторенному свт. Досифеем Иерусалимским, Христос является «иерархическим главой» Церкви[107]. Христос — подлинный «архиерей и ректор архиереев»[108]. Христос Сын Божий — «единственный верный архиерей»[109], который пребывает всегда[110]. Христос — архиерей по человечеству[111]. Христос — Архиерей, в Своих страданиях носивший багряницу, чем Он являет пример всем другим архиереям[112]. Христос — «первый архиерей», за Которым следуют другие архиереи[113].

А прп. Никон Черногорец писал о том, что для него, как для монаха, главой является «Вселенская и Апостольская Церковь» как хранительница истины, а решения патриархов и высокопоставленных лиц должны соответствовать церковным канонам[114].

B порядке завершения можно привести мысль св. Анастасия Синаита, который говорит о первопрестольном апостоле Петре и об апостоле Павле, отличённых огромной честью, с отсылкой к известной цитате из Послания к Коринфянам (15, 41), которая приводится в экклеcиологическом контексте. Здесь перечисляются церковные служения, которые прямо не соотносятся и не сравниваются друг с другом, ибо всё земное, всё внешнее пройдёт, а всё духовное останется, останется святость[115].

Сентенция аввы Дорофея приобретает особую актуальность как указывающая на необходимость отстаивать небесное, а не земные, тем более преувеличенные, права: «Тот, кто не пренебрегает всяким телесным веществом, славой и телесным упокоением, а также правами, не может ни отсечь свою волю, ни избавиться от гнева и печали, ни упокоить ближнего»[116].

Выводы

Термин «иерархия» появился в учении «Ареопагитик». В последующей византийской традиции он использовался или как повторение, или как пересказ «Ареопагитик», или независимо.

В независимом использовании он означал ту или иную Поместную Церковь или служение отдельно взятого епископа, архиепископа или патриарха.

Основополагающий смысл иерархии — указывать на чины небесной и церковной иерархии, получающие от Бога святость, свет, духовное знание.

Помимо канонического объективного аспекта иерархии, существует аксиологический аспект: чем выше ступень иерархической лестницы, тем большей святостью должен обладать стоящий на ней.

Продолжая ареопагитское богословие, в середине XI в. прп. Никита Стифат в своём духовном учении привёл учение о небесной иерархии в полную параллель с учением о церковной иерархии. При этом он стал обозначать термином «иерархия» исключительно небесную или земную иерархии без детализации (в отличие от «Ареопагитик»). Прп. Никита, с одной стороны, повторил общую иерархическую систему в категориях «Ареопагитик», а с другой — ещё ярче, чем в «Ареопагитиках» (под влиянием прп. Симеона Нового Богослова), показал аксиологический характер церковной иерархии.

Акцент на соотношении небесной и церковной и иерархии был сделан в эпоху отпадения Рима, после чего одной из ключевых тем богословской полемики стало опровержение папского примата. Тем самым максимально глубокое учение о церковной иерархии оказалось неразрывно связано с представлениями о равночестности оставшихся четырёх патриарших престолов.

В византийской традиции никогда не называли патриарха Константинопольского более высоким иерархически по сравнению с прочими. И даже наоборот: патриарх Константинопольский (как и любой другой) в силу личного несовершенства мог потерять иерархическое положение.

Главный иерарх, или архиерей, — Христос Спаситель. В поздневизантийском богословии второе место после Него — особое и исключительное — могла занимать Божия Матерь и никто иной.

Первое место папы Римского в первом тысячелетии было решительно пересмотрено во втором. Это означает, что нынешняя теория «первенства чести и власти», дабы её авторы могли легализовать свои амбициозные задачи, должна исключить византийскую полемику о первенстве Рима, которая началась ещё в эпоху свт. Фотия.

Ни в одном из просмотренных случаев не удалось найти учения о большей высоте епископа Константинопольского как иерархически более совершенного, чем остальные предстоятели Поместных Церквей.

[1] Предпубликация статьи, которая выйдет в ближайшем номере «Богословского вестника» (Богословский вестник. 2022. № 4 (47)).

Сокращённый вариант статьи был представлен на конференции Сретенской духовной семинарии «Священная иерархия в жизни Церкви» 11 ноября 2021 г.

[2] Theodorus Studites. Iambi de variis argumentis Epigr. 65 // Supplementa Byzantina. 1. S. 222.

[3] См.: Дионисий (Шлёнов), иером. «Ареопагитики» // ПЭ. 2003. Т. 3. С. 195–214.

^[4] Dionysius Areopagita. De caelesti hierarchia 15, 1 // Patristische Texte und Studien. 67. S. 51:13.

^[5] См.: Chrysanthus Patriarcha. Historia et descriptio Terrae Sanctae urbisque sanctae Hierusalem 18 (Ex tertii libri Eusebii Pamphili, cap. 29) // Χρυσάνθου τοῦ Μακαριωτάτου Πατριάρχου τῶν Ἱεροσολύμων ἱστορία, καὶ περιγραφὴ τῆς ἁγίας γῆς καὶ τῆς ἁγίας πόλεως Ἱερουσαλήμ. Ἐν Ἱεροσολύμοις, ²1862. Σ. 109:12.

[6] Ναυπάκτου: «Η χορήγηση του Αυτοκεφάλου στην Εκκλησία κατ' ακρίβειαν και κατ' οικονομίαν» (06.04.2019). URL: https://www.romfea.gr/katigories/10-apopseis/28046-naupaktou-i-xorigisi-tou-autokefalou-stin-ekklisi....

[7] В аннотации книги так и сказано: «Βασική μου σκέψη είναι ότι το πολίτευμα της Εκκλησίας είναι “συνοδικόν ιεραρχικώς” και “ιεραρχικόν συνοδικώς”». См: Το συνοδικό και ιεραρχικό πολίτευμα της εκκλησίας με αναφορά στο Ουκρανικό ζήτημα (Ιερόθεος Μητροπολίτης Ναυπάκτου και Αγίου Βλασίου). URL: https://www.skroutz.gr/s/20426204/Το-συνοδικό-και-ιεραρχικό-πολίτευμα-της-εκκλησίας-με-αναφορά-στο-Ο....

[8] Ibid.

[9] Ἱερόθεος Σ. Βλάχος, Μητροπολίτης Ναυπάκτου καί Ἁγίου Βλασίου. Πρόταση γιά τήν ἀντιμετώπιση τοῦ Οὐκρανικοῦ ζητήματος // Ἐκκλησιαστική Παρέμβαση. 2019. Τ. 277 (Αὔγουστος). Σ. 8.

[10] Также термин чаще всего встречается в «Трактате об иерархии» прп. Никиты Стифата и в трактате «О церковной иерархии» Ареопагитского корпуса.

1. Nicetas Stethatus. De hierarchia — 100 раз.

2. Dionysius Areopagita. De ecclesiastica hierarchia — 59 раз.

[11] Joannes Damascenus. Expositio fidei 84:82 // Patristische Texte und Studien. 12. S. 189.

[12] Dionysius Areopagita. De caelesti hierarchia 4, 3 // Patristische Texte und Studien. 67. S. 22:17–22.

[13] См.: Ibid. 6, 2 // Patristische Texte und Studien. 67. S. 26:18–27:3.

[14] См.: Ibid. // Patristische Texte und Studien. 67. S. 26:15–27:3.

[15] См.: Ibid. 7, 2 // Patristische Texte und Studien. 67. S. 28:13–18.

[16] См.: Ibid. 7, 3 // Patristische Texte und Studien. 67. S. 30:13–22.

[17] См.: Ibid. 10, 1 // Patristische Texte und Studien. 67. S. 40:3–11.

[18] Dionysius Areopagita. De ecclesiastica hierarchia, 6, Θεωρία, 5 // Patristische Texte und Studien. 67. S. 119:8–15.

[19] Ibid. 1, 3 // Patristische Texte und Studien. 67. S. 65:22–24.

[20] Dionysius Areopagita. De caelesti hierarchia 10, 2 // Patristische Texte und Studien. 67. S. 40:12–22.

[21] Ibid. 13, 3 // Patristische Texte und Studien. 67. S. 44:12–20.

[22] Canones ad Deiparam sive Theotocarion 2, 71:57–62 // Ἁγιορείτικη Βιβλιοθήκη; τ. 7–8.

[23] Vita S. Lucae Stylitae 7:40–43 // Subsidia hagiographica. 14. P. 202:31–34.

[24] Theophylactus Simocatta. Historiae 4, 16, 3:1–5 // Theophylacti Simocattae Historiae / ed. K. de Boor (Carolus de Boor). Stuttgart, 1972. P. 184:4–8.

[25] Andreas Caesariensis. Commentarii in Apocalypsin 23, 68, 22, 2b:13–18.

[26] Athanasius Alexandrinus. Sermo in annuntiationem Deiparae [Sp.] 15 // PG. 28. Col. 940A:10–C:2.

[27] Catena in Epistulam ad Romanos (typus Monacensis) (e cod. Monac. gr. 412) // Catenae Graecorum patrum in Novum Testamentum / ed. J. A. Cramer. Vol. 4. Oxford, 1844 (Hildesheim, ^r1967). P. 299:2–14.

[28] Подробнее см.: Дионисий (Шлёнов), игум. Иерархическое посредство и непосредственность теофании по «Ареопагитикам» // Богословский вестник. 2015. № 1–2 (16–17). С. 69–97.

[29] Antiochus Monachus. Pandecta Scripturae Sacrae 122:127–136 // PG. 89. Col. 1816B:13–C:7.

[30] См.: Joannes Damascenus. Orationes de imaginibus tres 1,32=2,28=3,44:1–8 // Patristische Texte und Studien. 17. S. 145.

[31] Christophorus Alexandriae, Job Antiochiae, Basilius Hierosolymarum. Epistula de imaginibus. Proem. L. 21.

οἱ μεθ’ ἡμῶν οὐρανομιμήτου ἱεραρχίας…

[32] См.: Nicetas David Paphlagonius. Laudatio sanctorum archangelorum Michaelis et Gabrielis (BHG 1291) // PG. 140. Col. 1224B:12–D:3.

См. также о 9 чинах небесной иерархии:

Nicetas David Paphlagonius. Encomium in prophetam Isaiam (e cod. Athon. Dionys. 145 [Λ. 3679]) 7:5–15.

[33] См.: Nicetas David Paphlagonius. Homiliae septem 4 // Nicétas le Paphlagonien. Sept homélies inédites / ed. F. Lebrun. Leuven, 1997. P. 251:24–34.

[34] Georgius Monachus (vel Georgius Hamartolus). Chronicon breve (lib. 1–8) Liber 2, 59, 12 // PG. 110. Col. 280D:2–281B:3.

[35] См.: Michael Monachus. Encomium in archangelos Michaelem et Gabrielem 5, 4 // Jahrbuch der Österreichischen Byzantinistik. 1996. Bd. 46. S. 136:20–27.

[36] Concilium Lateranense a. 649 celebratum 2 // Acta conciliorum oecumenicorum. Series secunda, volumen primum: Concilium Lateranense a. 649 celebratum / ed. R. Riedinger. Berolini, 1984. P. 70:32–37.

[37] Nicephorus I Patriarcha Constantinopolitanus. Refutatio et eversio definitionis synodalis anni 815. Cap. 207:25–29 // Corpus Christianorum. Series Graeca. 33. P. 332–333.

Ср. тот же текст: Georgius Monachus (vel Georgius Hamartolus). Chronicon breve (lib. 1–8) Liber 4, 262, 26 // PG. 110. Col. 996C:3–7. 

[38] См., например: Cyrillus Scythopolitanus. Vita Sabae // Texte und Untersuchungen. 49.2. S. 139:29–140:1.

[39] Ibid. S. 90:16–19. 

[40] См., например: Cyrillus Scythopolitanus. Vita Cyriaci // Texte und Untersuchungen. 49.2. S. 224:9–12.

[41] Alexander Monachus, Cyprius. Laudatio Barnabae apostoli // Corpus Christianorum. Series Graeca. 26. P. 118. L. 801–809.

[42] Theodorus Trimithensis. Homilia in sanctum Joannem Chrysostomum 41:7–13 // Subsidia hagiographica. 60. P. 44:13–19.

[43] См.: Joannes Damascenus. Orationes de imaginibus tres 1,60=2,56=3,53:3–4 // Patristische Texte und Studien. 17. S. 161.

[44] Vita compilata Nicolai Myrensis 54:3–4 // Anrich G. Hagios Nikolaos. Der Heilige Nikolaos in der griechischen Kirche: Texte und Untersuchungen. Bd. 1: Die Texte. Leipzig; Berlin, 1913. S. 232:9–10.

[45] Miracula Romana sancti Anastasii Persae 1:12–20 // Flusin B. Saint Anastase le Perse et l'histoire de la Palestine au début du viie siècle. T. 1. Paris, 1992. (Le monde byzantin). P. 167:2–10.

[46] Documenta concilii Constantinopoleos (annos 879–880) 5, 48:2–8.

[47] Ibid. 5, 49:2–7.

[48] Vita sancti Georgii Amastris (fort. auctore Ignatio Diacono) 15:14 // Васильевский В. Г. Труды: в 4 т. Т. 3. Петроград, 1915. С. 26:4.

[49] Vita sancti Georgii Amastris (fort. auctore Ignatio Diacono) 17:4 // Васильевский В. Г. Труды: в 4 т. Т. 3. Петроград, 1915. С. 28:1.

[50] Theodorus Studites. Epistulae 466:9–15 // Corpus Fontium Historiae Byzantinae. Series Berolinensis. 31/2. P. 668.

[51] Theodorus Studites. Oratio funebris in Platonem 3 // PG. 99. Col. 821C:4–5.

[52] Nicephorus I Patriarcha Constantinopolitanus. Refutatio et eversio definitionis synodalis anni 815. Cap. 25:65–73 // Corpus Christianorum. Series Graeca. 33. P. 55.

[53] Theophanes Caesarensis. Laudatio Theodori Grapti (BHG 1745z) 18:17–28 (Featherstone J. The praise of Theodore Graptos by Theophanes of Caesarea // Analecta Bollandiana. 1980. Vol. 98. P. 124:15:26).

[54] Photius Constantinopolitanus Patriarcha. Epistulae et Amphilochia. Ep. 1:129–130 // Photii patriarchae Constantinopolitani Epistulae et Amphilochia. Vols. 1–6.2 / ed. B. Laourdas, L. G. Westerink. Vol. 1. Leipzig, 1983. (Bibliotheca scriptorum Graecorum et Romanorum Teubneriana). P. 6.

[55] Ibid. Ep. 288:4–5 // Photii patriarchae Constantinopolitani Epistulae et Amphilochia. Vols. 1–6.2 / ed. B. Laourdas, L. G. Westerink. Vol. 3. Leipzig, 1985. (Bibliotheca scriptorum Graecorum et Romanorum Teubneriana). P. 115.

[56] Ibid. Ep. 289:12–13 // Op. cit. Vol. 3. P. 121.

[57] См.: Nicetas Magister. Epistulae ex Hellesponto 23:30–31 // Nicétas Magistros. Lettres d'un exilé / ed. L. G. Westerink. Paris, 1973. (Le Monde Byzantin). P. 115

[58] Ср. та же цитата у прп. Никиты Стифата: Nicetas Stethatus. De hierarchia 9:7–13 // Sources Chrétiennes. 81. P. 312.

[59] Petrus III Antiochenus Patriarcha. Epistula ad Michaelem I Cerularium 4:4–7 // Will C. Acta et scripta quae de controversiis Ecclesiae Graecae et Latinae saeculo undecimo composita extant. Lipsiae; Marburgi, 1861 (Frankfurt am Main, ^r1963). P. 192:4–7.

[60] Antonius Monachus cognomento Melissa. Sententiae sive loci communes ex sacris et profanis auctoribus collecti 1, 1 // PG. 136. Col. 773B:5–6.

[61] См., например: Nicetas Stethatus. Epistulae 4, 1:16–45 // Sources Chrétiennes. 81. P. 236, 238.

[62] Nicetas Stethatus. De hierarchia 21:1–4 // Sources Chrétiennes. 81. P. 324.

[63] Ibid. 23:27–29 // Sources Chrétiennes. 81. P. 328.

[64] Монахи — самый последний, девятый чин.

Ibid. 23:20–27 // Sources Chrétiennes. 81. P. 328. При этом монахи молятся вне алтаря. См.: Nicetas Stethatus. Epistulae 8, 3:14–22 // Sources Chrétiennes. 81. P. 284.

[65] Joannes IV (vel V) Oxeïtes, Antiochenus Patriarcha. Oratio de monasteriis 3:154–162 // Quaderni della Rivista di Bizantinistica. 8. P. 66.

[66] Но данная терминология «трёх иерархий» остаётся в цитатах. См.: Nicetas Stethatus. De hierarchia 7:1–8 // Sources Chrétiennes. 81. P. 308.

[67] См. второе из двух писем, предваряющих текст трактата «О душе»: Nicetas Stethatus. De anima (epistula: «Ὁ αὐτός. Τῷ φίλῳ πλησίον») 5:1–4 // Sources Chrétiennes. 81. P. 62.

[68] Nicetas Stethatus. De hierarchia 21:3–8 // Sources Chrétiennes. 81. P. 324.

[69] См. надписание первого из писем, предваряющих трактат «Об иерархии»: Nicetas Stethatus. De hierarchia // Sources Chrétiennes. 81. P. 292.

См. также заглавие основного текста трактата «Об иерархии»: Nicetas Stethatus. De hierarchia (titulus) // Sources Chrétiennes. 81. P. 300.

[70] Nicetas Stethatus. De hierarchia 3:4–5 // Sources Chrétiennes. 81. P. 302.

[71] Ibid. 12:1–8 // Sources Chrétiennes. 81. P. 314.

[72] Ibid. 13:11 // Sources Chrétiennes. 81. P. 316.

[73] Ibid. 13:1–18 // Ibid.

[74] Ibid. 20:9–12 // Sources Chrétiennes. 81. P. 324.

[75] Ibid. 21:10–18 // Sources Chrétiennes. 81. P. 324, 326.

[76] Ibid. 59:1–5 // Sources Chrétiennes. 81. P. 356, 358.

[77] См. подробнее: Дионисий (Шлёнов), игум. Фрагмент о приобщении «знанию и мудрости» в трактате «Об иерархии» (32–40) преподобного Никиты Стифата и его контекст // Богословский вестник. 2017. № 1–2 (24–25). С. 199–236.

[78] Термин «пентархия» (πενταρχία) применительно к церковному устройству очень поздний. В таком церковно-каноническом значении в Византии никогда не использовался.

[79] О главе Церкви подробнее см.: Дионисий (Шлёнов), игум. Кто является главой Церкви? К вопросу о теории первенства // https://andreevsky-monastery.ru/blog/detail/kto-yavlyaetsya-glavoy-tserkvi-k-voprosu-o-teorii-perven...

[80] Acta Concilii Secundi Lugduno. Apologia Josephi patriarchae // Archives de l'Orient Chrétien. 16. P. 227:15–21.

[81] См.: Joannes XI Beccus, Constantinopolitanus Patriarcha. Epistula ad papam // Archives de l'Orient Chrétien. 16. P. 481:9–15.

[82] См.: Demetrius Chomatenus. Πονήματα διάφορα 114, 13:242–243 // Corpus Fontium Historiae Byzantinae. Series Berolinensis. 38. P. 378.

[83] Ibid. 114, 12–13 // Corpus Fontium Historiae Byzantinae. Series Berolinensis. 38. P. 377–378.

[84] Theodorus II Irenicus, Constantinopolitanus Patriarcha. Epistula ad papam (e cod. Urbani 32, ff. 185v–191) L. 96–97.

[85] Barlaam Calabrius. Contra Latinos (Tractatus B) 7, 20:202–203 // Studi e Testi. 348. P. 464.

^[86] См.: Theophanes III Nicaenus Metropolita. In sanctissimam Deiparam 5 // Lateranum. Nova series. 1. P. 63:24–64:9.

[87] Dositheus II Hierosolymarum Patriarcha (vel Dositheus Notaras). Δωδεκάβιβλος Δοσιθέου Θʹ—Ιʹ [libri 9–10] Liber 10, 3, 13, 2 // Δοσιθέου Πατριάρχου Ἱεροσολύμων Ἱστορία περὶ τῶν ἐν Ἰεροσολύμοις Πατριαρχευσάντων, ἄλλως καλουμένη Δωδεκάβιβλος Δοσιθέου: ἐν Ϛʹ τ. / ἔκδ. Ἐ. Δεληδέμος. Τ. Εʹ, Θεσσαλονίκη: Ἐκδοτικός Οἶκος Βασ. Ρηγοπούλου, 1983. Σ. 458:30–459:5.

[88] См. ниже сноску 104.

[89] См.: Дионисий (Шлёнов), игум. Фрагмент о приобщении «знанию и мудрости» в трактате «Об иерархии» (32–40) преподобного Никиты Стифата и его контекст // Богословский вестник. 2017. № 1–2 (24–25). С. 199–236.

[90] См.: Symeon Neotheologus. Catecheses 29:137–158 // Sources chrétiennes. 113. P. 176:17–178:17.

[91] Gregorius Nazianzenus. De vita sua. L. 562–582 // Gregor von Nazianz. De vita sua / hrsg. C. Jungck. Heidelberg, 1974. S. 80–82. Рус. пер. свящ. А. Зуевского под редакцией Ю. А. Шичалина: [Gregorius Nazianzenus]. De vita sua: Стихотворение, в котором святой Григорий пересказывает свою жизнь / Свт. Григорий Богослов; пер. с древнегреч. иерея Андрея Зуевского; пред. митр. Волоколамского Илариона (Алфеева). Москва, 2010.

[92] Photius Constantinopolitanus Patriarcha. Epistulae et Amphilochia. Ep. 284 (Κατὰ τῆς Θεοπασχιτῶν αἱρέσεως) L. 2781–2785 // Photii patriarchae Constantinopolitani Epistulae et Amphilochia. Vol. 3. P. 83:16–20.

[93] См.: Theodorus Studites. Epistulae 478:61–77 // Corpus Fontium Historiae Byzantinae. Series Berolinensis. 31/2. P. 697–698.

[94] Ibid. 478:66–71 // Corpus Fontium Historiae Byzantinae. Series Berolinensis. 31/2. P. 697.

[95] Ibid. 478:69–80 // Corpus Fontium Historiae Byzantinae. Series Berolinensis. 31/2. P. 697–698.

[96] Nicolaus Methonaeus. Orationes 4 (Τοῦ αὐτοῦ Νικολάου ἐπισκόπου Μεθώνης περὶ τῆς ἐπὶ
τῇ καταστάσει τοῦ Πατριάρχου ἀντιλογίας καὶ περὶ ἱεραρχίας) // Ἐκκλησιαστικὴ Βιβλιοθήκη (Ecclesiastica Bibliotheca) / ἔκδ. Ἀ. Δημητρακόπουλος. Τ. Α´ (T. 1). Leipzig, 1866 (Hildesheim, ^r1965). Σ. 266–292.

^[97] См.: Dionysius Areopagita. De caelesti hierarchia 7, 3 // Patristische Texte und Studien. 67. S. 30:13–22.

[98] Nicolaus Methonaeus. Orationes 4 // Op. cit. Σ. 278:20–279:6.

[99] Ср.: Procopius Gazaeus. Commentarii in Genesim, Proemium:176–191 // Die griechischen christlichen Schriftsteller der ersten Jahrhunderte. Neue Folge. 22. S. 7:22–8:9.

[100] Nicolaus Methonaeus. Orationes 4 // Op. cit. Σ. 279:14–30.

[101] Cм.: Roques R. L'Univers dionysien. Structure hierarchique du monde selon le Pseudo-Denys. Paris, 1954, 1983.

[102] Cм.: Nicolaus Methonaeus. Orationes 4 // Op. cit. Σ. 281:18–28.

[103] Ibid. Σ. 291:19–292:18.

[104] См. подробнее: Дионисий (Шлёнов), игум. Критика экстерриториальной апелляции к Константинопольскому патриарху свт. Досифея Иерусалимского. https://andreevsky-monastery.ru/blog/detail/kritika-eksterritorialnoy-apellyatsii-konstantinopolskom...

[105] Там же.

[106] См.: Concilium universale Nicaenum secundum (787). Concilii actio III, Episcoporum orientalium epistula ad Tarasium // Acta conciliorum oecumenicorum. Series secunda, volumen tertium: Concilium universale Nicaenum secundum. Pars prima: Concilii actiones 1–3 / ed. E. Lamberz. Berolini; Novi Eboraci, 2008. P. 252:15–16.

[107] Dositheus II Hierosolymarum Patriarcha (vel Dositheus Notaras). Δωδεκάβιβλος Δοσιθέου Ζʹ—Ηʹ [libri 7–8] Liber 7, 1, 13 // Δοσιθέου Πατριάρχου Ἱεροσολύμων Ἱστορία περὶ τῶν ἐν Ἰεροσολύμοις Πατριαρχευσάντων, ἄλλως καλουμένη Δωδεκάβιβλος Δοσιθέου: ἐν Ϛʹ τ. / ἔκδ. Ἐ. Δεληδέμος. Τ. Δʹ, Θεσσαλονίκη: Ἐκδοτικός Οἶκος Βασ. Ρηγοπούλου, 1983. Σ. 38:20–22.

^[108] Epiphanius Cyprius. Panarion (= Adversus haereses) 29, 3, 8:5 // Die griechischen christlichen Schriftsteller. 25. S. 324:10.

^[109] Joannes Chrysostomus. In epistulam ad Hebraeos (homiliae 1–34) Homilia 5, 1 // PG. 63. Col. 47:41–42.

[110] Ibid. Homilia 33, 2 // PG. 63. Col. 226:40–42.

[111] Theodoretus Cyrrhensis. Epistulae: Collectio Sirmondiana (epistulae 96–147) Ep. 146:145–146 // Sources chrétiennes. 111. P. 184:15–16.

^[112] Germanus I Constantinopolitanus Patriarcha. Historia mystica Ecclesiae Catholicae (e cod. Vat. graec. 790 et cod. Neapolit. graec. 63) 14:10–12 // St. Germanus of Constantinople on the Divine Liturgy / ed. P. Meyendorff. Crestwood (N. Y.): St. Vladimir's Seminary Press, 1984. P. 66:2–4.

[113] См.: Symeon Metaphrastes. Commentarius in sanctum Jacobum apostolum (BHG 764) // PG. 115. Col. 217:5–9.

[114] Nicon Nigri Montis. Canonarium vel Typicon 29, 22:17.

[115] См.: Anastasius Sinaita. In Hexaemeron anagogicarum contemplationum libros duodecim 4, 10, 1–3; 4, 10, 5 (Liber 4, L. 883–914, 930–948) // Orientalia Christiana Analecta. 278. P. 140, 142.

[116] Dorotheus
Gazaeus. Sententiae (I–XVIII) 202, 3 // Sources chrétiennes. 92. P. 526:7–10.