Учение святителя Феофана Затворника и святителя Игнатия Брянчанинова об истинной Церкви в контексте святоотеческой традиции

Наместник Андреевского монастыря,

профессор МДА игумен Дионисий (Шлёнов)

Учение святителя Феофана Затворника и святителя Игнатия Брянчанинова об истинной Церкви в контексте святоотеческой традиции

(доклад на XVIII Феофановских чтениях, 10 октября 2024 г.)

Тема моего доклада остаётся в рамках экклесиологии: «Учение святителя Феофана Затворника и святителя Игнатия Брянчанинова об истинной Церкви в контексте святоотеческой традиции».

В Символе веры мы читаем: «Верую … во Едину (Εἰς μίαν), Святую (Ἁγίαν) Соборную (Καθολικὴν) и Апостольскую Церковь (καὶ Ἀποστολικὴν Ἐκκλησίαν)»[1]. То есть в самом Символе веры определение Церкви как истинной отсутствует, но это не означает, что святые отцы сомневались: истинная Церковь или не истинная. Для святых отцов были непреложными слова из Священного Писания о том, что Церковь является «столпом и утверждением истины» (στῦλος καὶ ἑδραίωμα τῆς ἀληθείας)[2].

Тем не менее сначала мы констатируем следующее: что святитель Феофан и святитель Игнатий очень часто именовали Церковь истинной. Вроде бы это естественный порядок вещей — любой богослов должен называть Церковь истинной. Но если мы обратимся к святоотеческой традиции, то парадоксальным образом увидим, что ситуация не такая прямолинейная, и что эпитет «истинный» по отношению к Церкви, который используют как святитель Феофан, так и святитель Игнатий, появляется в позднем византийском богословии по отношению к Церкви. Поэтому предварительно можно сделать умозаключение, что святитель Феофан и святитель Игнатий примыкают к традиции позднего византийского богословия. Когда они называют Церковь истинной, они подразумевают Церковь воинствующую, Церковь, сражающуюся с ложью, Церковь, которая хранит чистоту веры, в отличие от инославия, которое этой чистоты не хранит.

Эпитет «истинный» актуализировался в позднем византийском богословии во втором тысячелетии после отпадения римо-католицизма, а потом и протестантизма. Прежде чем сказать о традиции, приведём несколько мыслей из сочинений святителя Феофана и святителя Игнатия, а также несколько определений.

Итак, святитель Феофан говорит: «Православная Церковь единая, истинная, Божью истину содержащая»[3]. Все учения, искажающие истину о Христе, Церковью обличены и прокляты. Также он прямо цитирует классическое определение из Первого послания ап. Павла к Тимофею о том, что Церковь есть столп и утверждение истины (1 Тим. 3, 15). Это не просто одно из определений Нового Завета, это ключевое новозаветное определение, которое прямо соотносит Церковь и истину. Также у святителя Феофана есть такое утверждение:

«Я разумею под Церковью не всякую без разбора Церковь, носящую имя христианской Церкви, а единую истинную Церковь, святыми апостолами основанную»[4].

У святителя Феофана также есть очень яркое экклесиологическое место, где он именует Церковь разными эпитетами:

«Господь назвал Церковь Свою виноградным деревом, в коем Он лоза, или ствол дерева, а все верующие — ветви на лозе. Церковь, или вся совокупность верующих, есть потому единое нераздельное целое, живо сочетанное с Господом и в себе во всех частях»[5].

И дальше он будет проводить особый лейтмотив истины и говорить об истинности Церкви.

У святителя Игнатия Брянчанинова находим похожие мысли. Он считает, что все истинные христиане по всей вселенной принадлежат единственной истинной Церкви, которая описывается им как ковчег, подобный ковчегу Ноя, в котором хранится истина, поперёк волнам всемирного потопа, истребившего весь род человеческий, поперёк волнам лжи и тьмы.

«Кто пренебрежет этим ковчегом, возомнит по слепой гордости и самомнению переплыть страшные волны на утлой ладье собственного разума, кто пренебрежет смиренным повиновением истинной Церкви, кто воссядет в другие корабли, поврежденные лжеучением, проточенные прелестью лукавого змея, кто отвергнет руководство Святого Духа или только с холодностью и двоедушием будет руководствоваться Священным и Святым Писанием, в котором одном учение Духа, – погибнет».

«Способна восхвалить Бога похвалою богоугодною одна Православная Церковь; одни истинные сыны её, верные недру её — её догматическому и нравственному преданию — способны наследовать благословение. За границами этой единственной “истинно чистой” Церкви нет никакой существенной разницы между язычниками, мусульманами, католиками, лютеранами и т.д.»[6]

Если сравнить эти мысли святителя Феофана и святителя Игнатия, то можно почувствовать, что у святителя Феофана как у человека, который имел классическое богословское образование, звучит предельная строгость и представление о том, что именно православная Церковь есть истинная, но эта строгость выражается несколько мягче, чем у святителя Игнатия, который, придя к богословию самостоятельным путём, имел некоторый больший радикализм формулировок при совершенно совпадающей внутренней сути. И вот эти постоянные эпитеты присутствуют и у того, и у другого. Святитель Игнатий тоже цитирует 1 Тим. 3, 15 — «Церковь есть столп и утверждение истины»[7], и эти слова побуждают нас задуматься и задать вопросы. Выражение «истинная Церковь» (ἀληθινή ἐκκλησία) присутствует в какой мере в святоотеческой традиции? Как святые отцы учили об истинной Церкви? Как они добавляли эпитет «истинный» к четырём эпитетам которые приняты в православном символе веры?[8]

В аллилуиарии: «Исповедят небеса чудеса Твоя, Господи, ибо истину Твою в Церкви святых (Пс. 88, 6)»[9] — единственные ветхозаветные строки об истине, найденные в Ветхом Завете. Святые отцы в своей эгзегезе толковали и 1 Тим. 3, 15 и Пс. 88, 6.

Свт. Ириней Лионский пересказывал учение гностиков, которые говорят об истинной Церкви[10]. Но учение гностиков не является нормативным, и поэтому это древнее выражение Иринея Лионского мы оставляем за скобками. В последующей христианской литературе содержится множество примеров, где святые отцы говорят о Церкви. Например, «предстать Церкви, дав пример истинного покаяния». Чтобы приблизиться как подобное к подобному, нужно очистить себя через истину.

У древнего писателя Оригена мы находим выражение об истинном Иерусалиме. Церковь — это горний Иерусалим, это Небесный Иерусалим, это истинный Иерусалим[11], «истинный город»[12]. Получается, эпитет «истинный» очень близок к понятию Церкви; «истинный Иерусалим», или «Церковь», тождественные понятия. Эпитет «истинный» безмерно близок — по сути дела, сама Церковь называется истинной, но всё-таки не сама Церковь, а истинный дом, а сама Церковь называется домом, который является истинным.

У свт. Григория Нисского читаем: «Церковь истинно верит в истинного Отца». Опять-таки совершенно очевидно, что сама по себе Церковь является истинной, и она истинно верит в истинного Отца, но именно Бог оказывается истиной. Церковь верит в Бога, Господь Христос Иисус Спаситель является Главой Церкви, Церковь есть Тело Христово, по богословию апостола Павла. Можно сказать, Церковь живёт в лучах истины, но Церковь даже здесь святителем Григорием Нисским сама по себе не именуется истинной. У Евсевия Кесарийского здесь говорится о православных Церквях, находящихся во вселенных, в которых истинный виноградник Христов. Опять-таки Церковь сама по себе является виноградником, она является истинным виноградником, но эпитет «истинный» сам по себе относится к определению Церкви.

Если мы более внимательно проанализируем эти примеры, то мы удивимся. Вся древняя христианская письменность вплоть до Макариевского корпуса именует Церковь разными эпитетами, в которые входит понятие истинного, но сама по себе Церковь не именуется истинной. Это отнюдь не умаляет истинность Церкви, но это показывает постепенное развитие этого определения применительно к Церкви.

В Макариевском корпусе понятие «истинная Церковь» появляется, можно сказать, впервые. А Макариевский корпус, как вы знаете, это памятник, который возникает на христианском Востоке, в котором сильно сирийское влияние, можно сказать, он не совсем типичен для такого эллинистического греческого богословия, которое проникнуто принципами античной культуры и философии. И вот в Макариевском корпусе в одном месте мы встречаем выражение: «которая является живой истинной Церковью Божией»[13]. Получается, мы нашли своеобразные истоки всем нам знакомого и уже привычного понятия: в Макариевском корпусе содержится первое определение Церкви как истинной, которое в своих творениях используют святитель Феофан Затворник и святитель Игнатий Брянчанинов. Здесь говорится о том, что душа является умной разумной сущностью, сотворённой по образу Божию, каковой является живая истинная Церковь Божия. Акцент сделан не столько на Церкви как собрании верующих, не столько на Церкви как на Теле Христовом, сколько сама Церковь соотносится с человеческой душой, как бы подчёркивается священный, высокий, непреходящий характер человеческой души. У Макария Египетского в «Великом послании» содержится ещё одно определение истинной Церкви. Получается, что это определение всё-таки не случайно: «Божественный и утешительный Дух, данный апостолам, и через них единственной истинной Церкви Божией»[14] — здесь уже мы нашли то самое место, которое говорит о Церкви институциональной, Церкви, которая получила в день Пятидесятницы благодать Святаго Духа и именуется истинной.

Получается, мы совершили такие древние раскопки, мы пришли от древних текстов по хронологии к Макариевскому корпусу, и в Макариевском корпусе вдруг увидели интересную параллель с теми текстами, которые мы встретим у святителя Игнатия и у святителя Феофана. Но есть большая разница: в Макариевском корпусе эпитет ἀληθεινή появляется случайно, он подтверждает истинный характер Церкви, но при этом автор Макариевского корпуса не полемизирует в данных местах ни с какими инославными течениями, ни с какими ересями, ни с какими расколами, то есть он крайне мирно настроен, и он пишет о истинной Церкви, выражая как аскет, подвижник, молитвенник экклесиологический догмат Церкви.

У преподобного Феодора Студита говорится, что Церковь предстаёт перед истинным Женихом Христом[15]. Опять видим ту же самую пропорцию: эпитет «истинный» используется рядом с понятием «Церковь», но он относится к Богу, но он грамматически не соотносится с понятием Церкви.

Мы найдём только во втором тысячелетии у авторов середины второго тысячелетия, тех, которые полемизировали с римо-католицизмом в основном, как у Иоанна Евгеника[16] и у некоторых других выражение «истинная Церковь». И значит, тем самым мы можем святителя Феофана и святителя Игнатия соотнести с этими поздними авторами и почувствовать, что, когда они говорят об истинной Церкви, они также особо защищают Церковь от разного рода напластований.

Если мы с вами посмотрим на слово «Церковь» на очень важном ресурсе  «Сокровищнице греческого языка», то увидим географическую дистрибуцию — Церковь на карте мира, где в древнем мире писали о Церкви. Мы можем с вами увидеть, в каком городе из древних городов больше всего писали о Церкви — в древней Антиохии слово «ἐκκλησία» упоминалось 2179 раз. Мы можем найти регионы, где писали о Церкви, и постараться обратиться к авторам этих регионов для того, чтобы уточнить свои мысли и представления. Предстаёт ещё одна вспомогательная интересная статистика. Перед нами ключевая статистика понятия Церкви, этот график очень помогает понять, где нам нужно искать ответы по экклесиологии. Мы видим, что в IV веке о Церкви писали больше всего. Потом есть ещё один очень интересный график по авторам, и здесь мы видим с вами, как кто из авторов чаще всего цитировал слово «Церковь», где мы можем через термин найти некоторые экклесиологические подсказки.

Парадоксальным образом слово «истина» также распространено именно в IV веке. Получается, что в IV веке, в ключевом золотом веке христианского богословия происходит какое-то таинственное соотнесение в богословских трудах Церкви и истины. И так бывает далеко не всегда. В IV веке, веке встречи библейской и святоотеческой традиции, мысль святых отцов устремилась к Церкви и истине, в IV веке, произошла богословская контаминация двух понятий. У кого? Конечно, у каппадокийских отцов.

Можно также проанализировать понятия Церкви и истины и сконструировать такую схему. Во-первых, Церковь равна Истине, во-вторых, Истина даже больше Церкви, потому что Истина — это Сам Бог и Церковь, как Тело Христово, но главу её составляет Христос Спаситель. Может быть истина как путь к Церкви. В заключение хочу подчеркнуть, что есть разное соотношение Истины и Церкви, но отождествление Церкви с Истиной — это очень древняя святоотеческая мысль, от которой производными являются, что всё остальное — это не Церковь, это не истина, и, может быть, поэтому этот эпитет ещё не успел появиться так рано.

И последнее, что хочу сказать. В современную эпоху нам очень важно понятие истины. Потому что сейчас в современных греческих Церквях, в Константинопольском патриархате 3 сентября 2024 года была принята формулировка — «категорическое обвинение идеологии русского мира». Получается, очень важно понять, где истина, в чём истина, есть ли в понятии «русского мира» что-нибудь неправильное? Это очень естественное братское дружеское понятие, и, конечно, мы отвергаем эти обвинения. Но получается, что сейчас понятие Церкви как истины, очень значимо. Поэтому то, что сделали святитель Феофан и святитель Игнатий Брянчанинов, взяв на вооружение эпитет «истинный», как никогда актуально в современную эпоху.

[1] Девятый член Символа Веры.

[2] 1 Тим. 3, 15.

[3] 1-е письмо в С.-Петербург по поводу ереси тамошней // Феофан Затворник, свт. Письма к разным лицам о разных предметах веры и жизни. Москва, 2007. С. 427.

[4] 5-е письмо в С.-Петербург по поводу ереси тамошней // Феофан Затворник, свт. Письма к разным лицам о разных предметах веры и жизни. Москва, 2007. С. 434.

[5] 1-е письмо в С.-Петербург по поводу ереси тамошней // Феофан Затворник, свт. Письма к разным лицам о разных предметах веры и жизни. Москва, 2007. С. 428.

[6] Слово о спасении и о христианском совершенстве // Полное собрание творений святителя Игнатия Брянчанинова: В 8 т. Москва, 2006. Т. 2. С. 73.

[7] «Церковь Бога Живаго» есть “столп и утверждение истины”. Потому Бог именуется здесь живым, что действует. Действует Он во всех верующих таинствами, а в избранных, сверх таинств, многоразличными явными благодатными дарованиями. Этим доказывается твердость и непоколебимость в истине Восточной Церкви».

[8] «Единая», «Святая», «Соборная», «Апостольская».

[9] Дневной в четверток.

ἐξομολογήσονται οἱ οὐρανοὶ τὰ θαυμάσιά σου, κύριε,
καὶ τὴν ἀλήθειάν σου ἐν ἐκκλησίᾳ ἁγίων.

[10]  Irenaeus. Adversus haereses (libri 1-2) 1, 28, 1:13-15.

σὺν τῇ μητρὶ εἰς τὸν
ἄφθαρτον ἀνασπασθῆναι Αἰῶνα, ἣν καὶ ἀληθινὴν ἐκκλησίαν
καλοῦσι ....

[11] Origenes. Homiliae in Psalmos (xv, xxxvi, lxvii, lxxxiii, lxxiv, lxxv, lxxvi, lxxvii, lxxx, lxxxi) {2042.119}  26, 5:13-14.

Τολμῶ δὴ καὶ λέγω ὅτι τὸ σχίσμα τὸ τότε τοῦ λαοῦ προφητεία ἦν τῶν
σχισμάτων καὶ τῶν αἱρέσεων τῆς ἀληθινῆς Ἰερουσαλήμ, ἐκκλησίας τοῦ θεοῦ.

[12] Origenes. Homiliae in Psalmos (xv, xxxvi, lxvii, lxxxiii, lxxiv, lxxv, lxxvi, lxxvii, lxxx, lxxxi) {2042.119}  24, 2:49.

…καὶ πόλιν τοῦ θεοῦ ἀληθινήν, τὴν ἐκκλησίαν τοῦ θεοῦ,…

[13] Macarius. Sermones 64 (collectio B) 52, 1, 1:1–3.

Πᾶσα ἡ φαινομένη τῆς ἐκκλησίας τοῦ θεοῦ οἰκονομία γέγονε διὰ τὴν ζῶσαν
καὶ νοερὰν οὐσίαν τῆς ψυχῆς τῆς λογικῆς τῆς κατ’ εἰκόνα θεοῦ ποιηθείσης,
ἥτις ἐστὶν ἡ ζῶσα καὶ ἀληθινὴ θεοῦ ἐκκλησία. 

[14] См.: Macarius. Epistula magna // P. 236:6–8.

  Τὸ γὰρ θεῖον καὶ παράκλητον πνεῦμα τὸ δοθὲν τοῖς
ἀποστόλοις καὶ δι’ αὐτῶν τῇ μόνῃ καὶ ἀληθινῇ ἐκκλησίᾳ τοῦ
θεοῦ διακονηθὲν ἀπὸ τῆς τοῦ βαπτίσματος ὥρας κατὰ
ἀναλογίαν τῆς πίστεως διαφόρως καὶ πολυτρόπως σύνεστιν
ἑκάστῳ τῷ ἐκ πίστεως εἰλικρινοῦς τῷ βαπτίσματι…

[15] Theodorus Studites. Cantica 14, 6:10–12.

…νυμφευομένη θεοπνεύστως
  τὴν ἐκκλησίαν αὐτῷ
  τῷ ἀληθινῷ νυμφίῳ Χριστῷ…

[16] Ср.: Joannes EUGENICUS. Antirrheticus adversus decretum Concilii Florentini 8 // P. 28:9–10.

Σὺ δὲ ποίαν εἰρήνην τάλαντα τ’ ἀνδρῶν καλεῖς καὶ ὁμόνοιαν, ὁ μηδέν τι ποτὲ
τῶν πάλαι καινοτομηθέντων μήδ’ ὁπωσοῦν ὑπενδούς, ὁ πάλαι τῆς ἀληθινῆς
τῶν εὐσεβῶν ἐκκλησίας ἀπαλλοτριωθείς, προφάσεις κενάς…